Щербатов, Иван Дмитриевич — различия между версиями

Материал из Витебская энциклопедии
Перейти к: навигация, поиск
 
Строка 1: Строка 1:
Князь '''Иван Дмитриевич Щербатов''' (1795–1829) — двоюродный брат и друг Петра Чаадаева. Друг декабриста И. Д. Якушкина. В 1821 — 1826 годах находился в заключении в Витебске по делу о Выступлении Семеновского полка.
+
Князь '''Иван Дмитриевич Щербатов''' (1795–1830) — двоюродный брат и друг Петра Чаадаева. Друг декабриста И. Д. Якушкина. В 1821 — 1826 годах находился в заключении в Витебске по делу о Выступлении Семеновского полка.
  
 
== Биография ==
 
== Биография ==
 
=== Семья ===
 
=== Семья ===
 
Отец — генерал-майор князь Дмитрий Михайлович Щербатов (1760—1839), сын академика историка М. М. Щербатова. <br />
 
Отец — генерал-майор князь Дмитрий Михайлович Щербатов (1760—1839), сын академика историка М. М. Щербатова. <br />
Мать — Александра Фёдоровна Глебова (1766—1796), дочь генерал-аншефа екатерининского времени и сенатора Ф. И. Глебова.  
+
Мать — Александра Фёдоровна Глебова (1766—1796), дочь генерал-аншефа екатерининского времени и сенатора Ф. И. Глебова. <br />
 
Сестры Елизавета (1791–1885) и  Наталья (1795–1884). Брат Михаил умер в детстве.
 
Сестры Елизавета (1791–1885) и  Наталья (1795–1884). Брат Михаил умер в детстве.
 
=== Учеба в Москве ===
 
=== Учеба в Москве ===
Строка 37: Строка 37:
 
Это было пер­вое круп­ное ор­га­ни­зо­ван­ное вы­сту­п­ле­ние сол­дат в ис­то­рии российской ре­гу­ляр­ной ар­мии про­тив жес­то­ко­го об­ра­ще­ния и муш­тры.
 
Это было пер­вое круп­ное ор­га­ни­зо­ван­ное вы­сту­п­ле­ние сол­дат в ис­то­рии российской ре­гу­ляр­ной ар­мии про­тив жес­то­ко­го об­ра­ще­ния и муш­тры.
  
 +
Императорский указ от 29 августа 1821 года утвердил наказание солдатам и командиру полка Ф. Е. Шварцу, а также постановил начать следствие по делу капитана Н. И. Кашкарова и полковника И. Ф. Вадковского за то, что сразу не пресекли бунт.
 +
 +
Александр I сам пришел к власти в результате военного заговора и изначально считал, что за действиями солдат стояли офицеры.  <br />
 +
Генерал-адъютант П. В. Голенищев-Кутузов (участвовавший в заговоре против Павла I) возглавил следствие по отставному полковнику Семеновского полка Д.П. Ермолаеву, арестованного за попытку увидеться с выжившими после казни (восьмерых осужденных шесть раз прогнали сквозь строй в 1000 человек) солдатами-семеновцами. У последнего при обыске были найдены подозрительные письма от нижних чинов того же полка и от офицера, князя И. Д. Щербатова.
 +
 +
== Витебск. Дело о подозрительных письмах ==
 +
 +
Летом и осенью 1821 года Гвардейский корпус был на учениях. Штаб и все высшие чины располагались в Витебске, поэтому комиссии военного суда, учрежденная при 1-й кирасирской дивизии пехотных полков (комдив с 1 декабря 1821 генерал-лейтенант А. Х. Бенкендорф) заседала в Витебске.
 +
 +
Презусом комиссии (руководителем следствия) был назначен генерал-адъютант А.Ф. Орлов (в будущем - шеф жандармов и начальник III отделения).
 +
{{начало цитаты|источник=А. С. Пушкин «Орлову» 1819}}О ты, который сочетал <br />
 +
С душою пылкой, откровенной <br />
 +
(Хотя и русский генерал) <br />
 +
Любезность, разум просвещенный; <br />
 +
О ты, который, с каждым днем <br />
 +
Вставая на военну муку, <br />
 +
Усталым усачам верхом <br />
 +
Преподаешь царей науку; <br />
 +
Но не бесславишь сгоряча <br />
 +
Свою воинственную руку <br />
 +
Презренной палкой палача,  <br />
 +
Орлов, ты прав: я забываю <br />
 +
Свои гусарские мечты <br />
 +
И с Соломоном восклицаю: <br />
 +
Мундир и сабля - суеты!{{конец цитаты}}
 +
30 октября 1821 года дело Ермолаева передаётся в Витебск.
 +
 +
На основании найденных у Ермолаева писем, князя Щербатова арестовали и 8 ноября доставили в Витебск.  <br />
 +
Были изъяты бумаги у адресатов И. Д. Щербатова: Сергея Муравьева-Апостола, у Ф.П. Шаховского и его жены, родной сестры Щербатова, а также у М.Я. Чаадаева. Прошедшие затем обыски у Шаховских и в имении Чаадаевых, (где присутствовали оба брата, Михаил и Петр) держались полицией в глубокой тайне, о чем с самих подозреваемых были взяты специальные расписки.
 +
 +
Руководствуясь принципами дворянской чести Щербатов и Ермолаев ничего не скрывали и фактически давали на себя формальный компромат, хотя никакого отношения к солдатскому выступлению не имели. Ермолаев во время событий был в отставке, а Щербатов в отпуске в Москве.
 +
 +
А. Ф. Орлов сочувствовал офицерам и понимал мотивы их поступков. 28 февраля по результатам следствия он направляет рапорт о силе вины подсудимых и возможной мере их наказания. Орлов находит виновными Ермолаева и Щербатова «первого в том, что по выходе в отставку изготовил вчерне оскорбительное письмо для написания к полковнику Шварцу, а последнего, что в письме своем к Ермолаеву изъясняется насчет буйственной решимости нижних чинов прежнего состава л.-гв. Семеновского полка, что лучше итти в крепость нежели оставаться в казармах как о благородном чувстве, заслуживающем подражания офицеров; также не менее в том, что они в некоторых случаях частного их поведения по собственному их признанию не сохраняли должное уважение к полковому командиру полковнику Шварцу». Но так как письмо Ермолаева было не отправлено, а письмо Щербатова «не представляет более ничего как только мысли, слабо обдуманные», да и к тому же сам Шварц своим поведением ослабил уважение к себе, Орлов предлагает, вменив пятимесячное заключение в наказание, передать участь Ермолаева и Щербатова на милость императора.
 +
 +
В апреле 1822 года арестанты «вовсе не содержатся под строгим караулом, но пользуются свободою и разъезжают по городу, а некоторые из них ездят даже и на дачи в окрестностях Витебска находящиеся». Смягчение режима витебский комендант объясняет состоянием здоровья подсудимых, и действительно, в деле есть рапорт врача о болезни Ермолаева, который «одержим с давнего времени ипохондриею; болезнь сия возобновляется часто и продолжается обыкновенно целую неделю. В продолжение пароксизма он бывает задумчив, робок, подозрителен, принимает все в худшую сторону, и беспрестанно занят мыслию, что с ним должно случиться какое-нибудь несчастие...» Также в угнетенном состоянии духа находит полковника Вадковского его сестра, посетившая Витебск в это же время.
 +
 +
Но Александр I не верил в отсутствие тайных обществ и офицеры оставались под стражей в Витебске без объявления приговора.
 +
 +
Приговор был вынесен уже новым императором Николаем I, который рассмотрел дело в январе 1826 года во время следствия над декабристами. 
 +
{{main|Константин Павлович}}
 +
Ермолаева и Щербатова лишили чинов и орденов и перевели рядовыми на Кавказ. Для двух других после крепостного заключения (Вадковскому - на 2,5 года в Динабургской крепости, Кашкарову - на 2 года в Бобруйске) был назначен перевод в Кавказский корпус, но с сохранением чина.  <br />
 +
В 1830 году князь И. Д. Щербатов погиб на Кавказе, дослужившись до чина штабс-капитана.
 
== Примечания ==
 
== Примечания ==
 
{{примечания}}
 
{{примечания}}

Текущая версия на 23:33, 7 декабря 2020

Князь Иван Дмитриевич Щербатов (1795–1830) — двоюродный брат и друг Петра Чаадаева. Друг декабриста И. Д. Якушкина. В 1821 — 1826 годах находился в заключении в Витебске по делу о Выступлении Семеновского полка.

Биография

Семья

Отец — генерал-майор князь Дмитрий Михайлович Щербатов (1760—1839), сын академика историка М. М. Щербатова.
Мать — Александра Фёдоровна Глебова (1766—1796), дочь генерал-аншефа екатерининского времени и сенатора Ф. И. Глебова.
Сестры Елизавета (1791–1885) и Наталья (1795–1884). Брат Михаил умер в детстве.

Учеба в Москве

К середине 1800-х годов Д. М. Щербатов перевез детей из подмосковного имения в Москву: сыну предстояло учиться, дочерям — выезжать в свет.

М.И.Жихарев Докладная записка потомству о П.Я.Чаадаеве:

образование Ивана было «совершенно необыкновенное, столько дорогое, блистательное и дельное, что для того, чтобы найти ему равное, должно подняться на самые высокие ступени общественных положений. Не говоря об отличительнейших представителях московской учености, между наставниками в его доме можно было указать на два или три имени, известные европейскому ученому миру»[1]


Мать Петра Чаадаева (сестра Д. М. Щербатова) умерла в 1797 году, а отец еще раньше, поэтому братья Петр и старший Михаил воспитывались у фактического опекуна князя Щербатова.

В 1800 году князь Щербатов построил усадьбу по адресу Петровка 38. (В 1816 году выкупается казной и перестроена под казармы.)

С 1806 года Иван Щербатов посещал лекции в Московском университете в качестве слушателя. В 1808 году в 13 лет зачислен в студенты физико-математического отделения.
В доме князя Щербатова собирался литературный кружок из дворян-студентов университета, для совместного «совершенствования вкуса и способностей в отечественной словесности», в котором принимали участие его кузены Михаил и Пётр Чаадаевы, Александр Грибоедов, земляк Грибоедова по Смоленщине И. Д. Якушкин и другие. Они учились частным образом у профессора И. Т. Буле, которого впоследствии Грибоедов называл своим главным университетским наставником[2].

В 1810 году князь Д. М. Щербатов покупает дом с «огромной усадьбой» на Девичьем поле.

Л. Н. Толстой «Война и мир»:

Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский [Даву]. <…> Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет

Служба в гвардии и война

В январе 1811 года князь И. Щербатов вступил подпрапорщиком в лейб-гвардии Семёновский полк («семейный» полк князей Щербатовых). В том же году и в том же звании в этот же полк поступает И. Д. Якушкин, а в 1812 году братья Чаадаевы.
Весь начальный период Отечественной войны юноши были практически неразлучны. Только после Бородинского сражения в сентябре братья были разведены по разным ротам: Щербатов - в 4-ю, Михаил Чеодаев - 7-ю, Петр Чеодаев - в 9-ю[3].

В составе лейб-гвардии Семёновского полка молодые люди участвовали в сражении под Тарутином, сражении при Малоярославце, сражении Лютцене, сражении Бауцене, сражении при Кульме и во взятии Парижа.

Князь И. Щербатов стал капитаном и командиром роты.

Дело о возмущении Семеновского полка

Семёновский лейб-гвардии полк был любимым полком Александра I.

Ф. Ф. Вигель «Записки»:

При поведении совершенно неукоризненном, общество офицеров этого полка почитало себя образцовым для всей гвардии. Оно составлено было из благовоспитанных молодых людей, принадлежащих к лучшим, известнейшим дворянским фамилиям. Строго соблюдая законы чести, в товарище не потерпели бы они ни малейшего пятна на ней. Сего мало: они не курили табаку, даже между собою не позволяли себе тех отвратительных, непристойных слов, которые сделались принадлежностию военного языка. Если которого из них увидят в Шустерклубе, на балах Крестовского острова или в каком-нибудь другом подозрительном месте, из полку общим приговором был он изринут. Они составляли из себя какой-то рыцарский орден, и все это в подражание венчанному своему шефу. Их пример подействовал и на нижние чины: и простые рядовые возымели высокое мнение о звании телохранителей государевых. Семеновец в обращении с знакомыми между простонародья был несколько надменен и всегда учтив. С такими людьми телесные наказания скоро сделались ненужны. Всё было облагорожено так, что, право, со стороны любо-дорого было смотреть.

16 октября 1820 солдаты роты Его Величества, недовольные непомерной строгостью и взыскательностью нового полкового командира, ставленника Аракчеева, самовольно «вышли на перекличку», отказались идти в караул, требовали ротного командира и не хотели расходиться, несмотря на увещания начальства; тогда эта рота была окружена двумя ротами лейб-гвардии Павловского полка и посажена в Петропавловскую крепость.
Остальные роты потребовали освобождения товарищей из-под ареста или отправить в крепость весь полк. Начальство приняло второй вариант. Под конвоем казаков, без оружия, полк проследовал в Петропавловскую крепость.
Эти события, продолжавшиеся четыре дня, произошли в отсутствие государя, который тогда находился на конгрессе в Троппау.

По ре­ше­нию спе­ци­аль­но соз­дан­но­го ко­ми­те­та лич­ный со­став пол­ка под­ле­жал пол­ной за­ме­не. 9 ниж­них чи­нов («за­чин­щи­ков») на­ка­за­ны шпиц­ру­те­на­ми и со­сла­ны на ка­тор­гу, многие сол­да­ты от­прав­ле­ны в от­да­лён­ные гар­ни­зо­ны. Полковник Шварц пре­дан во­енному су­ду и от­прав­лен в от­став­ку. Но­вый Се­мё­нов­ский полк сфор­ми­ро­ван в декабре 1820 года.

Это было пер­вое круп­ное ор­га­ни­зо­ван­ное вы­сту­п­ле­ние сол­дат в ис­то­рии российской ре­гу­ляр­ной ар­мии про­тив жес­то­ко­го об­ра­ще­ния и муш­тры.

Императорский указ от 29 августа 1821 года утвердил наказание солдатам и командиру полка Ф. Е. Шварцу, а также постановил начать следствие по делу капитана Н. И. Кашкарова и полковника И. Ф. Вадковского за то, что сразу не пресекли бунт.

Александр I сам пришел к власти в результате военного заговора и изначально считал, что за действиями солдат стояли офицеры.
Генерал-адъютант П. В. Голенищев-Кутузов (участвовавший в заговоре против Павла I) возглавил следствие по отставному полковнику Семеновского полка Д.П. Ермолаеву, арестованного за попытку увидеться с выжившими после казни (восьмерых осужденных шесть раз прогнали сквозь строй в 1000 человек) солдатами-семеновцами. У последнего при обыске были найдены подозрительные письма от нижних чинов того же полка и от офицера, князя И. Д. Щербатова.

Витебск. Дело о подозрительных письмах

Летом и осенью 1821 года Гвардейский корпус был на учениях. Штаб и все высшие чины располагались в Витебске, поэтому комиссии военного суда, учрежденная при 1-й кирасирской дивизии пехотных полков (комдив с 1 декабря 1821 генерал-лейтенант А. Х. Бенкендорф) заседала в Витебске.

Презусом комиссии (руководителем следствия) был назначен генерал-адъютант А.Ф. Орлов (в будущем - шеф жандармов и начальник III отделения).

А. С. Пушкин «Орлову» 1819:

О ты, который сочетал
С душою пылкой, откровенной
(Хотя и русский генерал)
Любезность, разум просвещенный;
О ты, который, с каждым днем
Вставая на военну муку,
Усталым усачам верхом
Преподаешь царей науку;
Но не бесславишь сгоряча
Свою воинственную руку
Презренной палкой палача,
Орлов, ты прав: я забываю
Свои гусарские мечты
И с Соломоном восклицаю:

Мундир и сабля - суеты!

30 октября 1821 года дело Ермолаева передаётся в Витебск.

На основании найденных у Ермолаева писем, князя Щербатова арестовали и 8 ноября доставили в Витебск.
Были изъяты бумаги у адресатов И. Д. Щербатова: Сергея Муравьева-Апостола, у Ф.П. Шаховского и его жены, родной сестры Щербатова, а также у М.Я. Чаадаева. Прошедшие затем обыски у Шаховских и в имении Чаадаевых, (где присутствовали оба брата, Михаил и Петр) держались полицией в глубокой тайне, о чем с самих подозреваемых были взяты специальные расписки.

Руководствуясь принципами дворянской чести Щербатов и Ермолаев ничего не скрывали и фактически давали на себя формальный компромат, хотя никакого отношения к солдатскому выступлению не имели. Ермолаев во время событий был в отставке, а Щербатов в отпуске в Москве.

А. Ф. Орлов сочувствовал офицерам и понимал мотивы их поступков. 28 февраля по результатам следствия он направляет рапорт о силе вины подсудимых и возможной мере их наказания. Орлов находит виновными Ермолаева и Щербатова «первого в том, что по выходе в отставку изготовил вчерне оскорбительное письмо для написания к полковнику Шварцу, а последнего, что в письме своем к Ермолаеву изъясняется насчет буйственной решимости нижних чинов прежнего состава л.-гв. Семеновского полка, что лучше итти в крепость нежели оставаться в казармах как о благородном чувстве, заслуживающем подражания офицеров; также не менее в том, что они в некоторых случаях частного их поведения по собственному их признанию не сохраняли должное уважение к полковому командиру полковнику Шварцу». Но так как письмо Ермолаева было не отправлено, а письмо Щербатова «не представляет более ничего как только мысли, слабо обдуманные», да и к тому же сам Шварц своим поведением ослабил уважение к себе, Орлов предлагает, вменив пятимесячное заключение в наказание, передать участь Ермолаева и Щербатова на милость императора.

В апреле 1822 года арестанты «вовсе не содержатся под строгим караулом, но пользуются свободою и разъезжают по городу, а некоторые из них ездят даже и на дачи в окрестностях Витебска находящиеся». Смягчение режима витебский комендант объясняет состоянием здоровья подсудимых, и действительно, в деле есть рапорт врача о болезни Ермолаева, который «одержим с давнего времени ипохондриею; болезнь сия возобновляется часто и продолжается обыкновенно целую неделю. В продолжение пароксизма он бывает задумчив, робок, подозрителен, принимает все в худшую сторону, и беспрестанно занят мыслию, что с ним должно случиться какое-нибудь несчастие...» Также в угнетенном состоянии духа находит полковника Вадковского его сестра, посетившая Витебск в это же время.

Но Александр I не верил в отсутствие тайных обществ и офицеры оставались под стражей в Витебске без объявления приговора.

Приговор был вынесен уже новым императором Николаем I, который рассмотрел дело в январе 1826 года во время следствия над декабристами.

Основная статья: Константин Павлович

Ермолаева и Щербатова лишили чинов и орденов и перевели рядовыми на Кавказ. Для двух других после крепостного заключения (Вадковскому - на 2,5 года в Динабургской крепости, Кашкарову - на 2 года в Бобруйске) был назначен перевод в Кавказский корпус, но с сохранением чина.
В 1830 году князь И. Д. Щербатов погиб на Кавказе, дослужившись до чина штабс-капитана.

Примечания

  1. О потомках князя Михаила Михайловича Щербатова
  2. Сергей Фомичев. Грибоедов. Энциклопедия. СПб., "Нестор-История", 2007
  3. С. П. Отечественная война 1812 г. Исторические материалы л.-гв. Семеновского полка. Полтава, 1912. С. 333)

Источники